Лабиринты памяти

[shinwoo]

Автор:  ~Невидимк@~(Невидимка2147)
Персонажи: Франкенштейн, Тао, Такео, М-21, Регис, ОМП, ОЖП
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Драма, Даркфик, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Саммари: Во время тренировки на острове один из модифицированных оказывается в плену воспоминаний Франкенштейна. Или это сам Франкенштейн блуждает в лабиринте памяти своего подопечного?

Пролог

Неподалеку шумело море. Солоноватый ветер трепал волосы. Все это, конечно, прекрасно, и я бы с удовольствием любовался однообразным пейзажем острова. Только если бы не был настолько избит и сырой песок не попал бы мне в рот.
Выплевывая назойливые песчинки, я сел. Ай, как холодно! И голова кружится, словно с похмелья. Впрочем… а было ли у меня когда-нибудь похмелье? Сейчас я не смогу его устроить при всем желании, ведь мой организм намного крепче организма обычного человека. Хотя, попробовать определенно стоит!
- Далековато он тебя запулил, - услышал я крик. - Эй, ты там как, живой?
Я помахал товарищам рукой, показывая, что нахожусь в относительном порядке. Сидеть на сыром песке было весьма неудобно, и я с тоской вспомнил о своей любимой подушечке с котятами. Одна хитрая личность хотела утащить её у меня, но я не сдался, а когда осознал, что пятая точка хитрюги тоже нуждается в подушке, то торжественно вручил ему такую же как у меня, только с розовыми зайчиками. Однако, благородный порыв моей души остался неоцененным. Зато у меня стало на одну подушечку больше.
Наш план атаки снова провалился. Сейчас надо встать, подлататься и продумать все снова. К счастью, в этом бою я выяснил кое-что интересное, что поможет нам победить, если это грамотно использовать. Правда, это стоило мне полета к побережью и свидания лица с пляжем. Но ценная информация тем и ценна, что на дороге не валяется и просто так не достается.
Я попытался встать и внезапно ощутил жуткий, просто нечеловеческий холод. Такого я никогда не испытывал, хотя возможности моего тела проверялись весьма разнообразными и обычно довольно неприятными способами. Обычно я достаточно хорошо выдерживал низкие температуры, но этот холод нестерпимым. Больше всего пугало то, что он исходил из моего тела, словно кто-то засунул в меня огромную ледышку.
Перед глазами замелькали какие-то черные полосы, и голову пронзила острая боль. Я зажмурился, упал на мокрый песок и сжал виски руками.
- Ты же хочешь знать… правда? Я знаю, что ты хочешь знать, - зашептал в голове голос. Нет, это было множество голосов, звучавших как один. Я несколько раз видел подобное в ужастиках, и это всегда казалось мне забавным и ни капельки не страшным. Но когда подобное происходит в твоей голове, поневоле изменишь свое мнение.
- Я покажу, - продолжили голоса. – Я расскажу тебе сказку. Он не любит её вспоминать, но тебе я расскажу. Ты нравишься мне. Ты немного похож на него прежнего. Любопытный. Дерзкий. Смелый. Ты будешь внимательно слушать, внимательно смотреть.
- Я, конечно, не отказался бы от халявного кино, но, пожалуй, воздержусь, - хотел ответить я, но голоса не позволили.
В сознании как чернильная клякса расползлась вязкая темнота. Я усслышал встревоженные голоса друзей повторявшие мое имя, но они казались такими далекими… А потом все утонуло в беспросветном мраке.

Глава 1

Я с трудом сдерживался от того, чтобы не засмеяться. Происходящее больше походило на ритуал черной магии, чем на научный опыт. Конечно, зачастую магия и наука идут рука об руку, но это еще не повод устраивать здесь представление.
Двенадцать человек, облаченных в черные мантии, стояли полукругом вокруг сгустка силы, похожего на столб пламени. Его окружал светло-голубой барьер, высотой в человеческий рост. Лица людей скрывались в тени широких капюшонов. В руках каждый держал небольшой сосуд, о стенки которого с остервенением бился лепесток пламени. Маленькие части стремились слиться с большой, и она довольно агрессивно отвечала взаимностью. К счастью, барьер был довольно крепким.
На мое плечо легла теплая рука. Я инстинктивно дернулся и стряхнул её. Терпеть не могу фамильярности и нарушения личного пространства.
- Волнуешься? – участливо спросил Созидатель, сделав вид, что не заметил моей недовольной гримасы.
Сам он выбрал белоснежную мантию с голубой оторочкой. Созидатель помогал мне в моем исследовании и те двенадцать в черных плащах были его учениками и ассистентами. Именно он поставил барьер и именно он превратил мой эксперимент в балаган.
- Ни сколько. Я просто дрожу от возбуждения.
И это была чистая правда. Поскорее бы покончить с бессмысленной бутафорией и узнать, увенчаются ли мои исследования успехом или меня ждет провал, как и многих до меня.
- Тогда приступим, друг мой.
- Конечно. Начинаем, - властно распорядился я. Однако, мне пришлось запастись терпением.
- Дорогие мои ученики, мои возлюбленные последователи, - начал Созидатель и я с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Его пристрастие к пафосным речам раздражало. И после всего кое-кто смеет называть позером МЕНЯ.
- Мы присутствуем с вами при великом событии. Событии, которое раз и навсегда изменит ход истории человечества. Веками люди желали обрести силу, дабы противостоять богомерзким мутантам и опьяненными жаждой власти и наживы благородным. И теперь мы находимся в одном единственном шаге от создания оружия, которое докажет, что человечество не бессильно как прежде, что оно больше не нуждается в навязчивой опеке благородных и может за себя постоять. И перед вами стоит избранный, - он указал ладонью в мою сторону. - Он, подобно Прометею, принесет людям огонь, который обогреет и защитит их.
Я горько усмехнулся. Последние слова – лицемерная и высокопарная ложь. В темно-фиолетовом пламени нет ни тепла, ни света, лишь холод и мрак, а подпиткой ему служат человеческие души. Но в целом Созидатель прав. Если все пройдет гладко, то я обрету силу, чтобы искоренить мутантов, опустошающих деревни и города, и смогу защитить многих людей. А если однажды доберусь до благородных…
Мои размышления прервал смех, и я ощутил знакомую ауру. Нет, не может быть…
- А я думал, что до Вальпургиевой ночи еще два месяца, - рассмеялся Леонард. – Учитель, вы слышали, как этот фанатик назвал Златовласку Прометеем?
Мне захотелось ударить его так, чтобы он выплюнул передние зубы и больше никогда не демонстрировал никому своей отвратительной ухмылки. Но, увы, те времена, когда я мог так сделать, безвозвратно ушли.
- Не веди себя как мальчишка, Леонард, - строго одернул его Учитель. – К тому же, чему ты удивляешься? Он всегда был хвастуном и позером.
- Что вы тут забыли? – спросил я с плохо сдерживаемым раздражением. Кажется, момент моего триумфа был безнадежно испорчен.
- А еще ты непроходимый грубиян, - констатировал Учитель. Его лицо, обезображенное шрамами, в неверном свете факелов подземелья выглядело особенно жутким.
- Извини их, - мягкий голос Ульрика показался мне сладостной музыкой. – Ты много раз помогал нам и поддерживал нас в наших начинаниях. Мы пришли отплатить тебе тем же.
- И неужели ты думал, что барьеров этого шута будет достаточно, чтобы сдержать последствия твоего эксперимента? – спросил Учитель, и Созидатель, задетый за живое, побагровел.
- Я попросил бы относиться к моему труду с большим уважением. Как вы прошли через барьер?
Мужчины проигнорировали вопрос, а я лишь усмехнулся. Кажется, он забыл, что разговаривает с лучшими учеными Союза, и уж если они пожелают куда-нибудь попасть, то их ничто не остановит. К тому же, барьер поставлен большей частью на сдерживание того, что внутри, а не на защиту от людей снаружи.
- Очевидно, он немного ослаб, пока ты изображал из себя проповедника, - её голос заставил меня вздрогнуть.
Селин. Что она здесь делает? Нет, ей нельзя здесь быть. Слова вот-вот готовы были сорваться с моих губ, но одного взгляда её темных глаз оказалось достаточно, чтобы я, довольно несдержанный на язык, замолчал.
- Если ты думаешь, что сможешь запретить мне быть здесь, то глубоко заблуждаешься.
Из-за спины Селин показался худенький подросток, и вот тут уж я дал волю своему гневу.
- Даниэль, паршивец! Какого черта ты тут делаешь? Я же велел тебе остаться дома.
Мой воспитанник испуганно вжал голову в плечи.
- Господин… я… Я хочу помочь вам. Я же ваш ассистент. Вы сделали меня сильнее, я справлюсь, - юноша стеснялся, но я чувствовал его решимость и понял, что никто из них не уйдет.
- Я не могу обещать вам безопасность, - сказал я, понимая всю бесполезность своих попыток отговорить их.
Презрение отразилось на лицах Леонарда и Селин, а Ульрик с Даниэлем лишь нервно улыбнулись.
- Каждый из нас знает, насколько это рискованно не только для тебя, но и для тех, кто рядом, - ответил за всех Учитель. – И мы пришли сюда добровольно. И не думай, что только ради тебя. Твое исследование очень много значит для Союза и провал недопустим. Ты ввязался в опасную авантюру, мальчишка.
- Мы постараемся сделать все, чтобы не допустить худших из возможных последствий, - заверил меня Ульрик. – И мы спасем тебя, если эта сила выйдет из-под контроля.
- Если меня будет не спасти – просто убейте, - бросил я с напускной беспечностью.
Я жестокий циник, и я это знаю. Они – небезразличные мне люди и каждый из них по-своему небезразличен ко мне. И они понимают, что в случае полного провала должны будут убить меня, и что это будет крайне непросто. Но только они смогут сделать это, только они достаточно сильны, чтобы совладать со мной.
- Мне хочется верить, что до этого не дойдет, - натянуто улыбнулся Созидатель.
- Мы продолжим, а вы не путайтесь под ногами, - распорядился я. - Столько времени ушло на бесполезную болтовню. Адепты Созидателя вот-вот не выдержат.
Сосуды, в которых хранились частички темной силы будущего оружия, я сконструировал сам. Они позволяли собирать души, не причиняя вреда самому сборщику. Но все равно долго контактировать с черным пламенем – тяжелое испытание.
- Пфф, да этот пустомеля болтал в три раза дольше, чем мы, - фыркнул Леонард. – Постарайся хорошенько, Златовласка. Может, когда все это закончится, пропустим по стаканчику и смахнемся, как в старые добрые времена.
- С удовольствием. Только, чур, не рвать мне волосы, как девчонка, - предостерег я.
- Если ты не будешь пытаться выбить мне зубы.
- И это одни из лучших умов Союза! – воздел глаза к небу Ульрик, потом положил руку мне на плечо и ласково улыбнулся. Его руку я стряхивать не стал, ведь я знал, что Ульрик абсолютно искренен, в отличие от Созидателя. – Удачи, дружище.
- Будь осторожен, позер, - предостерег Учитель. – Я знал самых первых ученых, занимавшихся созданием оружия против благородных. Их участь незавидна. Надеюсь, тебе повезет.
- Вы сможете, господин, я это знаю, - застенчиво пробормотал Даниэль.
Селин же обошлась без слов. Она подошла ко мне и поцеловала, страстно и жадно, так как умела лишь она.
- Удачи, - её жаркий шепот обжег мое ухо.
Приободренный я улыбнулся им своей лучшей беспечной улыбкой и полностью сосредоточился на опыте.
- Не будем терять время, - отрывисто выкрикнул я. – Приступаем к соединению.
Кажется, я услышал вздох облегчения. Или все нервы виноваты? Адепты Созидателя медленно подходили к столбу черного пламени и осторожно протягивали ему сосуды с маленькими язычками, каждый из которых был напитан душами.
Когда все двенадцать успешно справились, уже я вздохнул с облегчением. К счастью, на этот раз обошлось без жертв. Правда, на сбор душ отправилось двадцать четыре человека, но шесть были неосторожны и вверенный им лепесток силы поглотил их, двое сошли с ума, а еще четверо замышляли сорвать мой опыт, и мне не хочется вспоминать о том, что я с ними сделал.
Теперь пришло мое время. В трудах одного из ученых значилось, что я должен представить себе форму, в которую я хочу облечь оружие и дать ему имя, так как каждое оружие духа благородных имеет имя. Я долго размышлял над этим и совсем недавно продумал все окончательно.
Я медленно подошел к черному пламени. Оно яростно устремилось мне навстречу. Скоро, очень скоро мы сольемся воедино.
- Так стань же моим… Темное копье.
И я протянул руку в самый центр черного огня.

Глава 2

Неизвестно, сколько времени я находился в забытьи. Меня била крупная дрожь, а пол подземелья просто обжигал холодом. Мне с трудом удалось сесть, и я почувствовал под своей ладонью что-то липкое. В ноздри ударил до боли знакомый запах. Запах, который я узнал ребенком и который ощущал много раз в течение своей последующей жизни. Тяжелый, удушливый, металлический… Так пахнет кровь. И так пахнет смерть.
- Нет, нет, нет, - просипел я растрескавшимися губами. Спазм сжал пересохшее горло, и я отказывался верить в реальность происходящего. Необходимости в осмотре не было. Я чувствовал, что все они мертвы.
Леонард лежал ближе всех. Светло-лиловые волосы частично скрывали его искаженное мукой лицо и искривившийся в немом крике рот. Его руки от плеча до запястья до плеча покрывали многочисленные глубокие порезы крест-накрест.
- Все верно, - подсказал мне холодный голос разума. – Самыми опасными были его руки, и в сражении ты бы в первую очередь обезвредил именно их.
Леонард занимался созданием различных гибридов. Можно сказать, что он сам был частично гибридом, ведь свой необычный цвет волос он приобрел еще в детстве из-за нападения мутанта. Если бы не помощь и знания Учителя, то он мог превратиться в беспощадное жаждущее крови существо. Мы с ним некоторое время вместе изучали мутантов, потом заинтересовались вопросом создания человека, который смог бы противостоять мутанту. Тут наши пути разошлись, Леонард сосредоточился на создании гибридов, я же выбрал другой способ совершенствования человеческого тела. Правда, однажды, я помог ему изловить один из подопытных образцов, но Леонард так и не рассказал мне всех деталей эксперимента. Насколько мне известно, впоследствии он обзавелся длинными клыками, вертикальными щелками зрачков, необычайной силой и скоростью.
И вот сейчас он успел частично трансформироваться и выпустить длинные, черные как ночь и острые как бритва когти. Но то, что убило его, оказалось быстрее. Я разглядел на груди мужчины страшную рану.
Рядом с ним лежал Учитель. Нет… только чудовище могло сотворить с ним такое.
Учитель изучал бессмертие и достаточно преуспел в этом. Правда, его способ подходил не каждому. Со временем части его тела разлагались, и их нужно было заменять новыми. Лицо Учителя походило на лоскутное одеяло, грубо сшитое черной нитью. Но эстетика его не заботила, важен был только результат.
Сейчас толстая черная нить на его лице была безжалостно разорвана и подгнившая кое-где кожа обнажала плоть. В груди зияла рана. А ведь я лично пересадил ему то сердце, которое билось, казалось бы, вечность назад. Мне стоило стольких трудов уговорить его позволить именно мне провести эту операцию. Признаться, Учитель меня недолюбливал и считал позером. А может ему не нравился мой полубезумный, горящий любопытством взгляд, в котором читалось желание вскрыть его снова и узнать секрет его бессмертия.
Но почему он умер? Он же мог жить даже с вырванным сердцем! Очевидно то, что убило его, поглотило ту часть, которую не в состоянии заменить даже самый искусный хирург. Часть, которая поддерживала его разлагающееся тело живым.
- Оно забрало его душу, - прошептал я.
Несмотря на пугающий вид и склочный характер Учителя я был привязан к нему и уважал его. Он очень многое сделал для меня, Леонарда и Ульрика, мы трое обязаны ему по гроб жизни.
Ульрик… Я с трудом заставил себя взглянуть на единственного человека, которого мог назвать другом. Судя по ранам, его тело словно пронзило множество достаточно длинных и острых копий. Ужас навечно опечатался в остекленевших светло-карих глазах.
В Союзе Ульрика называли Некромантом. Насколько мне известно, мертвых воскрешать он не умел, скорее преуспел в лекарском искусстве, так что многие из спасенных им могли бы с уверенностью сказать, что он вытащил их с того света. Но я знаю, что втайне он мечтал раскрыть секрет воскрешения, насколько бы грешно это не было. Однажды, я видел, как он заставил труп двигаться. То как выглядел его зомби… Пусть я знал, в чем секрет, но мне все равно было жутко. На мой вкус, смерть во много раз милосерднее.
И теперь она забрала Ульрика в свое царство. Может, она все же расскажет ему свою тайну в насмешку над его усилиями и в наказание за то, что он так многих отнял у неё.
Глаза защипало от непрошеных слез, но мой кошмар был еще далек от завершения.
С виду хрупкое, но на самом деле достаточно сильное тело Даниэля обезобразили длинные порезы. Он лежал, свернувшись калачиком, и на меня нахлынули воспоминания. Он всегда принимал такую позу, когда его терзала невыносимая боль. Я прекрасно знал это, ведь я неоднократно видел то, как он мучиться. И порой тем, кто заставлял его страдать был именно я. Во благо науки и моего ненасытного любопытства.
Даниэль был из тех, кого называли измененными и совершенными людьми. Собственно, это я сделал его таким, не спрашивая его согласия. Юноша умирал от страшной болезни и мне, случайно оказавшемуся поблизости, стало жаль его. Хотя, возможно, мною двигали не сострадание и любовь к ближнему, а научный интерес, азарт. Мне еще не приходилось лечить подобную болезнь, и я не знал, смогу ли справиться. Даже в случае смерти парнишки, я получил бы бесценные данные. Нам обоим повезло. Я нашел лекарство, а организм Даниэля победил болезнь. Но я решил на этом не останавливаться, попутно с лечением совершенствуя его тело, и достиг поразительных результатов. А юноша привязался ко мне, и я решил его оставить для дальнейших наблюдений. К тому же, мне был необходим ассистент и слуга, беззаветно преданный мне.
Я не сомневался, что на груди Даниэля я обнаружу такую же рваную рану, как у Учителя, Леонарда и Ульрика.
Это я убил их. Сомнений нет. И бесполезно сваливать все на темную силу. Я не справился, не совладал с ней, и она вышла из-под контроля. Случилось то, чего я так боялся.
- Селин, - тихонько позвал я, ощущая горький вкус отчаянья.
Она лежала неподалеку от выхода из подземелья. На её теле практически не было ран, не считая одной, на спине. Видимо, когда здесь началась резня, и она поняла, что остановить меня не удастся, то попыталась сбежать. Я не виню её за это. В Селин меня привлекала не только почти нечеловеческая грация движений, серебристые волосы и темно-фиолетовые глаза, но и острый ум. Ей незачем было умирать здесь, пусть даже она любила меня. Селин знала, что если бы я смог, то сам бы сказал ей спасаться.
Ноги не слушались, и попытки встать не увенчались успехом. Тогда я пополз к ней, помогая себе руками. Они были по локоть в крови. На парадном плаще, который торжественно вручил мне Созидатель, в нескольких местах виднелись прорехи, а значит, кто-то все же сумел нанести мне удар, пока я безумствовал. В одном я был уверен точно – рваные раны на груди моего учителя, друзей, воспитанника и возлюбленной нанес я сам. Не ударил копьем, или темной силой, а именно вонзил свою руку в грудь каждого. И теперь их души будут мучиться в аду моего оружия – Темного копья.
Я взглянул на Созидателя и двенадцать его учеников, которые помогали мне собирать души в дань копью. От них остались лишь плащи – двенадцать черных и один белоснежно белый. Видимо, копье поглотило их привычным для себя способом, не оставив от тела ни единой клетки. Созидатель был честолюбивым фанатиком, я уверен, что он попытался бы выбить себе место старейшины, если бы мой эксперимент прошел гладко.
Но его мечтам не суждено было сбыться, и он сам стал жертвой оружия, которое восхвалял. А с близкими мне людьми оно развлеклось вволю. Я развлекся вволю.
Горячие слезы текли по щекам. Я дополз до Селин и осторожно, словно дитя прижал её к груди, не смея смотреть на её лицо.
Где же я ошибся? Почему все пошло не так? Или… Все получилось? Многие эксперименты заканчивались подобным образом, но никогда тот, кто пытался овладеть темной силой оружия, не выживал.
Придерживая тело Селин одной рукой, я посмотрел на другую руку, багровую от крови. Факелы уже давно погасли, но я не обратил внимания на то, что стал намного лучше видеть в темноте. Меня заботило другое.
Небольшое усилие воли, и ладонь окутали темно-фиолетовые нити, превращая её в уродливую когтистую лапу.
- Проклинаю… Проклинаю… Проклинаю тебя, Франкенштейн! – взорвался в голове сонм голосов, мужских, женских, детских…
Мой крик, в котором смешалось отчаянье, боль, страх и горе, никто не услышал.

Глава 3

Их взгляды, казалось, прожигают во мне дыры. Я привык, что где бы я ни появился, все начинают неотрывно смотреть на меня. Мужчины с вызовом и завистью, а женщины с интересом и восхищением. Поначалу это раздражало меня, а потом я привык к подобному.
Но сейчас обращенные на меня взгляды наполняло отвращение, к которому примешивалась унизительная жалость. Я шел через деревню, шатаясь словно пьяный. Меня колотил озноб, а тело будто резали изнутри сотни острых кинжалов. Я не хотел приходить, но ноги сами принесли меня сюда. Копье оголодало и чувствовало свежие и вкусные души.
Нет, я не должен поддаваться. Я должен подчинить его своей воле. Если я сейчас не сумею обуздать копье, то буду ничем не лучше ненавистных мне мутантов. Эх, если бы я смог сейчас найти нескольких… Их души нравятся копью больше человеческих, оно насытилось бы на довольно долгий срок.
В бессилии я упал на колени прямо в грязь улицы. Вид у меня, должно быть, был довольно жалкий. Раньше я слыл щеголем, мой костюм всегда был безупречен и опрятен, а сейчас моя одежда запылилась и испачкалась, а кое-где и порвалась. Волосы, прежде струившиеся по плечам золотыми волнами, потемнели от грязи и спутались в колтуны, а щеки и подборок покрывала нечесаная борода пшеничного цвета. Я сильно похудел, а копье мучило меня кошмарами и не давало нормально спать.
Но я выдержу, я должен. Я ведь Прометей… Я несу людям огонь. Мне захотелось одновременно расплакаться и рассмеяться.
- Тебе плохо? – ласково спросил женский голос, и чья-то рука нежно коснулась моего плеча.
- Нет, уйти. Уйди прочь! Оно хочет… оно хочет твою душу, - подумал я, но не сумел сказать этого вслух.
Меня никогда не тяготило одиночество, более того, оно являлось моим привычным состоянием. Захваченный жаждой познания я не замечал ничего и никого вокруг себя. Однако сейчас одиночество превратилось для меня в великую муку. Сомнительная компания копья не в счет. Я был слаб и не смог оттолкнуть человека, который решил обо мне позаботиться, пусть я прекрасно понимал, как сейчас опасен для окружающих.
По толпе, собравшейся вокруг нас, пронесся недовольный ропот.
- Марта, оставь его! Не видишь что ли, он – помешанный, он шепчет что-то себе под нос!
- Я слышала, что он появился в деревне, а потом всех жителей нашли мертвыми.
- Да-да, глотки перерезаны от уха до уха!
- Врешь ты все! Они просто пропали, словно их и не было, а на улицах всюду кровь видели!
- Он – колдун, чернокнижник!
- Пособник дьявола!
- Он – проклят! Отойди от него или ты тоже будешь проклята!
Я чувствовал, как в толпе назревает стадная ярость. Такое происходит со мной не в первый раз. Вскоре, кто-нибудь додумается кинуть в меня камнем, а следом за ним и остальные. Однако моя спасительница, понимая всю опасность сложившейся ситуации, не шелохнулась. Какая жестокая ирония. Получив силу, я хотел защитить людей от мутантов и благородных. Ради своей силы я прошел через ад. Я убил многих людей мною же созданной болезнью и скормил их души темному копью, я потерял самых близких в эксперименте по окончательному слиянию, и теперь все силы моей измученной души направлены на сдерживание яростного голода копья. А человечество, которое я хотел защищать, смотрит на меня со страхом и презрением и вот-вот готово разорвать меня, забить камнями или сжечь на костре. Будто бы это помогло. И лишь одна женщина заступилась за меня.
- Хорош же слуга сатаны, - фыркнула Марта. – Он на ногах-то не стоит!
- Нечистый хитер и искусен, он может принимать различные образы, - предостерег её кто-то.
- Отстаньте, он просто бродяга едва живой от голода.
- Уходи, - шепнул я ей. – Прошу, уходи.
- Нет уж, - упрямо сказала женщина. – Я не оставлю тебя умирать на улице. Люди должны быть милосердны, так нас учили.
Голод копья стал нестерпимым. Нет, прошу, не нужно, только не здесь, только не сейчас. Уходи! Уходи, глупая! То, что сейчас бушует во мне, не знает такого слова как милосердие.
- Абстрагируйся от этого. Представь, что это нереально. Как компьютерная игра.
Что это за голос? О чем он? Видимо, мое безумие стало поистине безграничным.
- Умоляю, - неизвестно, к кому я обращался, к копью, к женщине или незнакомому голосу.
И тут я увидел на её лице страх и понял, что в очередной раз проиграл бой Темному копью.
- Он сам дьявол! – взвизгнул кто-то в толпе.
- Из него исходят бесы! Бесы!
Мое тело медленно окутывали темно-фиолетовые щупальца силы. Одно из них проткнуло грудь той женщины, что хотела помочь мне. Брызнула кровь. От щупальца поползли лиловые жилки. Поглощение началось.
- Это не с тобой. Это нереально. Они за монитором все нереальны. Это только игра
Хотел бы я тебе верить. Но я своими глазами видел, как одно из шупалец рассекло тело мужчины от плеча до промежности и жадно впилось в останки, не успевшие даже коснуться земли. Другое обвилось вокруг горла маленького ребенка и приподняло его над землей. Копье наслаждалась предсмертными судорогами своей жертвы, а когда хрупкое тельце почти покинула жизнь, принялось смаковать новую душу.
Сохранять рассудок становилось все труднее, а о борьбе не могло быть и речи. Мои уши резали предсмертные крики боли, ругань, проклятия, плач. Кто-то пытался напасть на меня, но это было бесполезно. Копье надежно защищало свою любимую жертву, игрушку, которую жаждало сломать и оттягивало момент удовольствия.
- Я справлюсь. Успокойся, Тао, успокойся. Представь, что это обычный тактический шутер ( хотя, раз тут действует Шарк, то это похоже больше на слэшер), а остальные – лишь персонажи, которых не существует. Раздавая команды, ты не отправляешь реальных людей убивать таких же реальных людей. А если ты примешь правду, то можешь…
- Сойти с ума, - закончил я за него. Половина слов были мне не понятны, и я не знал, откуда он взялся, но воочию увидел голубоватый экран и фигуры людей, предававшихся вечной пляске смерти – убийству. Один их них с мастерством мясника орудовал двумя ножами, и на его некрасивом лице запечатлелось безграничное счастье. Другой бросал металлические шары, некоторые из которых взрывались, разрывая людей на кусочки, а другие выпускали газ. Как убивал третий, я не понимал, да и не видел его на экране. Люди просто дергались и падали замертво. К четвертому подходить боялись, а осмелившихся он убивал голыми руками. А голос, непрошенным гостем ворвавшийся в мою голову, сообщал им, куда нужно направится, где их поджидает опасность и где остались выжившие. Он управлял ими, словно шахматными фигурами. И боялся признаться себе, что чувствует удовлетворение от осознания того, что делает это мастерски. Но у меня своя пляска.
Я взирал на то, как приношу смерть обитателям деревни. Нет, Тао, я не могу последовать твоему совету. Я приму свою реальность во всем её ужасе и жестокости. Я буду смотреть, внимательно смотреть, пока мой рассудок не помутнеет. И я буду знать, что все это моя вина и моих рук дело. Я запомню каждое лицо и буду помнить до конца своих дней. Может, так я искуплю хоть малую часть вины.
- Проклинаю, проклинаю, - голоса, звучавшие внутри моей головы, смешались с голосами снаружи.
Может, однажды, я окончательно обуздаю свою страшную силу, и она станет служить благим целям, как я и хотел когда-то. Она будет спасать, а не убивать, она будет защищать, а не истязать.
Но глядя на тот кровавый ад, что творился вокруг меня, вслушиваясь в крики, стоны и проклятия, мне слабо верилось в то, что такой миг когда-нибудь наступит.
Мне хотелось заплакать. Но вместо этого я запрокинул голову к свинцово-серым небесам, которые давно перестали взирать на то, что творится на грешной земле, и засмеялся, как помешанный.
***

Слишком яркий свет больно ударил по глазам. Я зажмурился и инстинктивно хотел прикрыть их рукой, но она плохо слушалась. Постелью мне служила жесткая кушетка, однако кто-то заботливо укрыл меня пледом. Перебинтованное тело нестерпимо болело. Интересно, с каким монстром я столкнулся? И, похоже, он так знатно меня отделал, что после драки я не могу проанализировать полученные данные. Просто потому, что не помню, с кем сражался. Последнее, что отпечаталось в моей памяти, это резня в деревне, одна из многих…
Я глухо застонал, и это не осталось без внимания.
- Он пришел в себя, - радостный возглас показался мне слишком громким, и я поморщился. – М-21, он очнулся!
В глазах еще плясали светлые пятна, но я сумел разглядеть чье-то бледное лицо и длинные лиловые волосы. Потом надо мной склонился седовласый мужчина. Однако, не смотря на необычный цвет волос, он был достаточно молод, может, немного старше тридцати лет. Губы с правой стороны рассекал вертикальный шрам, а серые глаза внимательно смотрели на меня. Видимо, это и есть тот человек со странной кличкой.
- Регис, - распорядился М-21. – Пулей к боссу, сообщи, что он очнулся.
- Но я, - попытался возразить мальчишеский голос.
-Оглох что ли? Быстро! - прорычал М-21 и подросток, находившийся вне поля моего зрения, вышел, бурча что-то себе под нос. Мужчина усмехнулся.
- Он тоже беспокоится. А когда беспокоится, то сильно тупит, - пояснил М-21 неизвестно кому. - Здорово же ты напугал нас, - сказал он, обращаясь ко мне, и его голос заметно потеплел. – Я боялся, что Такео и вовсе поседеет, прямо как я.
- Тао, как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Такео, игнорируя шутку, сказанную не с целью обидеть, а приободрить. Его лицо, выглядевшее одновременно счастливым и обеспокоенным, казалось мне смутно знакомым, но я не мог вспомнить, где видел его.
Погодите, он сказал Тао? Причем тут странный голос из моего полубезумного бреда? Или он оказался вполне реальным?
- Где я? Кто вы? – я хотел еще спросить, кто такой Тао, но мне не хватило сил.
Мужчины обменялись встревоженными взглядами. Потом Такео осторожно спросил.
- Тао, ты не узнаешь нас? Это же я – Такео, а рядом со мной – М-21. Мы – твои товарищи.
Товарищи? Горькие воспоминания о ночи, когда я обрел свою страшную силу, обрушились на меня словно лавина. Тела с рваными ранами на груди, запах крови, проклинающие голоса. Что за чушь городит это существо? Товарищи… Я не знаю этих измененных созданий, а в том, что они измененные я не сомневался. Как и в том, что вышедший за дверь парнишка – благородный. Странно, я всегда думал, что благородные ненавидят измененных и презирают их за то, что они отринули человеческую природу в погоне за силой. Благородные всегда были слепы в своем высокомерии, не понимая, что силу люди хотели обрести, чтобы больше не зависеть от них. Так что двое измененных делают в обществе благородного, притом общаясь с ним на равных? Здесь есть другие благородные, намного сильнее мальчишки? Может, измененные заключили контракт с благородными, чтобы получить еще большую силу и теперь должны служить им? Непростительно! И подобные выродки смеют называют меня своим товарищем! Я совершил много ужасных вещей, ради достижения силы, но я никогда не опущусь до прислуживания благородным! Никогда!
Ярость захлестнула меня и придала мне сил. Резким движением я схватил Такео за ворот белой рубашки, приподнявшись на койке. Я заметил, что мои ногти черного цвета, но не придал этому особого значения.
- Ты что-то путаешь, измененный ублюдок. Я убил своих товарищей, всех до единого. Собственными руками. И не стал бы водиться с тварями подобными вам, которые находятся на коротком поводке у благородных, - мой голос непонятно почему звучавший чужим, незнакомым, наполняла ненависть и бессильная злоба.
В бирюзовых глазах Такео мелькнул страх и я почувствовал какое-то мрачное удовлетворение. Все правильно. Ты должен меня бояться. Вы оба должны меня бояться, ведь я, не задумываясь, пустил в расход не только невинных и незнакомых мне людей, но и пятерых самых близких. Во имя великой цели, гори она в преисподней!
На мою руку легла твердая рука М-21. Он осторожно отцепил мои пальцы от рубашки ошарашенного Такео и бережно опустил меня на койку. Несмотря на злость и отвращение, я был ему благодарен, потому что моя гневная тирада полностью лишила меня сил.
- Это был не Тао, - голос М-21 дрогнул. – Кто угодно, только не Тао.
Успокаивал ли он себя? Или Такео, который все еще не мог прийти в себя? Его так глубоко ранили мои слова? Неужели этот Тао, который боялся смотреть реальности в лицо, так много для них значит? Почему они думают, что я – это он?
- Ты все правильно понял, М-21, - до боли знакомый голос заставил меня вздрогнуть. – Сейчас ему предстоит сражение, в котором вы ничем не можете ему помочь. Потому что оно произойдет в его голове, а противник будет не из легких. Настоящее чудовище…
Прежде чем темнота вновь заключила меня в свои ласковые объятья, я понял, откуда знаю этот голос. Просто… он принадлежит мне.